Десятки живых якорей были разбросаны по всему смертному миру. Они дышали, ели, производили тепло и жизненную энергию. Многие из них уже не по одному разу оставили потомство, множа потомков племени Неафимов, но кровь у них получалась слишком жидкой, не дающей нужной Азазелю связи должного уровня. Сильнейшей связью с Бримстоном носило первое поколение детей предводителя нефимов, но все равно это были лишь жалкие крохи. Не видя иного способа, Красный Змей периодически появлялся в мире смертных и, подобно быку-поизводителю, множил своих потомков. Но как показывает практика - толку от этого было немного. Лишь единожды его сын смог оказаться полезным, но, носящий фамилию Вагнер, отказался от предложения кровного отца и в довесок притащил в Бримстон толпу мутантов, поломавших в жаркой битве часть королевского дворца. Мелкий говнюк...
От раздражения Азазель скрипнул зубами, и этот звук вернул его в действительность. Сидя в своем кабинете, выложенным из красного минерала основной Бримстоновской породы, по своим свойствам напоминающей гранит, сатана перебирал различные папирусы. В основном это были многочисленные отчеты о ресурсах, жесткий учет которых Азазель ввел еще пару сотен лет назад. И отчеты эти не радовали. Лишенные треклятыми "ангелами" возможности покинуть Бримстон, неафимы начали выедать планету. Их было слишком много...
Будучи на Земле, Азазель слышал о беде, принесенной неким Таносом. Бримстон незавидная участь миновала, так как тот был отрезан от вселенной, но мысли демона много раз возвращались к "а что если?". Он не мог позволить себе перебить половину своих подданных, так как тогда стал бы изгоем : оставшиеся подняли бы восстание и так далее. Но фиолетовый мудак нашел неплохой подход к решению проблемы, и в глазах Азазеля таким уж мудаком не был. Смотря на тающие цифры в графе "провизия", демон был в отчаянии.
Как прорвать завесу? Как дать миру вздохнуть полной грудью? Как... Как вдруг демон уловил слабый ментальный импульс через крошечную лазейку на Землю, которую постоянно подпитывал своими силами. Земные менталисты тоже наверняка почувствовали импульс боли и страдания такой силищи, что даже до него добило, и скоро могут оправиться выяснять в чем дело. У демона было немного времени. Эти эмоции сопровождались могучим магическим фоном, уж он, как архимаг темной магии, такую мощь почувствовать мог легко. Откинувшись на кресле назад, устраиваясь поудобнее, Красный Змей прикрыл глаза.
Искра чьего-то сознания вышла в Астрал и фонила своей силой на все измерение. К ней уже приближалась толпа местных обитателей, но Азазель просто всосал их в себя, поглотив каждого, словно амеба со своими ложноножками. От приятного обеда он не отказывался никогда. Тут же выставив вокруг искры маскирующий барьер, сознание неафима принялось изучать пришелицу.
- Кто-ты? - если бы у Азазеля была Бровь, она бы приподнялась в удивлении. Только попав в Астрал, искра тут же выпустила ментальный щуп и кричало в рамках барьера мыслесвязью. Сознание искры очень быстро осваивалось, и это было любопытно и.. жутко. Но оно постепенно таяло. Было видно, что искра после появления здесь быстро теряла свой "блеск".
- Тот, кто не дал тебе умереть, - звучит несколько возвышенно, но по сути так и есть, - ты в особом измерении, и тут нужно быть осторожной. Твое сознание покинуло тело и начинает распадаться. Если не можешь вернуться, тогда умрешь без моей помощи, а остатками твоей жизненной силы полакомятся местные обитатели. Закройся. Представь, что задержала дыхание или что-то в этом роде. И когда справишься - пей, или умрешь, - Азазель отделил от себя сгусток переваренного им местного обитателя и коснулся им ментального щупа искры.
- Почти чистая энергия. Хватит на нашу беседу. А потом я решу, что с тобой делать.
В "голосе", идущем от стен барьера, а значит искра слышала его словно бы отовсюду, было любопытство.

Пока искорка поглощала сгусток энергии, Азазель той же ложноножкой коснулся ее. Он надеялся на более длительный контакт, но та переварила предложенное угощение больно уж быстро. А вторые мыслеслова искры взметнули вторую невидимую бровь Азазеля вверх в изумлении. Дерзость искры его веселила и немного восхищала. Сознание внутри барьера "услышала" тихий шелест смеха собеседника. Не злобный, не снисходительный или, тем более, нервный - он смеялся довольно искренне. Своим щупом он вычленил боль, отчаяние, страдание, злость. Она осталась там, в ее родном измерении. Здесь же было царство разума. Никаких гормональных подпиток, никаких посторонних эмоций. И если эти мыслеслова исходят именно от разума, тогда за ними что-то стоит. Именно сила девушки, а это была именно девушка, и привлекла демона.
- В следующий раз, когда ты явишься сюда, мы, может, и посоперничаем в определении власти друг над другом, но не сейчас. Тебе следует подготовиться к появлению здесь. У тебя множество вопросов. И я готов ответить на некоторые из них, - мыслеголос был мягким, обволакивающим, вызывающий доверие. Азазель был хорошим парламентером.
- Изначально я хотел предложить тебе удивить меня и предложить что-то, что заставит оставить тебя в живых, потому что мне скучно. Но ты ведь не из робких, верно? Ты попытаешься что-то сделать, можешь повредить хрупкий барьер моего карманного измерения и выйти в общий свет, где тебя найдут истинные обитатели этого места. А они найдут - ты фонишь силой на большое пространство вокруг. Тут нет понятия о расстоянии, потому объяснить будет сложно, насколько ты яркая искорка в этой ночи. В целом - это не интересный исход, - после короткой паузы, позволившей искорке обдумать все сказанное, он продолжил:
- Но есть исход лучший. И для тебя, и для меня.
После мыслеслов Азазель попробовал следующий уровень общения. Он был быстрее и показывал более понятные вещи. Словами можно ошибиться, их можно не так понять, а вот мыслеобразы - нет. Если Искорка, а именно так стал именовать ее демон окончательно, так быстро освоилась здесь, тогда и это станет для нее не проблемой. Перед ее взором предстал сам король неафимов, беспечно сидящий на красном кресле с высокой спинкой с закинутой ногой на ногу и со скучающим взором рассматривая девушку. Пока та не выбрала себе облик, она оставалась просто светящейся точкой посреди ментальной проекции некоего пространства без пола и стен.